С появлением цифровых фотоаппаратов мы все стали немножко фотографами, но многие из нас помнят то время, когда «цифры» еще не было, помнят своих пап, запирающихся в ванной комнате с выключенным светом и проявляющих пленки... Давайте посмотрим как и кто снимал в ХХ веке!

Фотографии куполов православных храмов в Стране Советов.

«Пять пальцев – это пять континентов, где угнетаются права рабочих и крестьян – пионер поднимает сжатую ладонь над головой, в знак того, что интересы рабочих и крестьян всего мира выше его личных интересов». Но мало кто знает, что популярность этого приветствия в 1920-е годы была также связана с предотвращением распространения эпидемий разных болезней. Одно из правил пионера гласило, что пионер: «Никому не подает руки. Для приветствия у него есть "салют пионеров", а через рукопожатие можно передать заболевание».

Историко-культурный и природный музей-заповедник «Томская писаница» был организован в 1988. Одной из первых экспозиционных зон нового музея стал этнографический комплекс «Шорский улус Кезек». Фотографии из архива музея-заповедника «Томская писаница». Автор: сотрудник музея Марина Муршидова.

Жил в Советском Союзе художник Вадим Абрамович Сидур (1924–1986), творчество которого порой шокировало даже близких ему людей. Называя себя художником «эпохи равновесия страха» и обладая тонким трагическим мироощущением, он воплощал в своих работах не только бесконечные человеческие страдания, размышления о жизни и смерти, «современное состояние» времени, но и новый эстетический стиль беспокойства о сохранении человеческого облика, сострадания, любви. Вадим Сидур принадлежал к поколению, на долю которого выпало множество испытаний; сам художник пережил в детстве голодомор, получил тяжелое увечье на войне, пережил смерть многих родных и близких. Он принадлежал к поколению, в котором была жесткая культура молчания обо всех страданиях, которые оно пережило и продолжало переживать. В послевоенной Москве Вадим Сидур назвал себя «пришельцем с другой планеты». Действительно, многие его скульптуры, связанные с войной, жестокостью, злобой, насилием, словно созданы в другом измерении, созданы будто в снах, не поддающихся рациональному объяснению, но содержащих пророческие напоминания, предостережения. Официальная власть к подобным снам и напоминаниям относилась с неприязнью. Художник уединился в подвальной мастерской, чтобы без оглядки на эту власть создавать то, что он считал нужным, получая единственную награду – общение и взаимную поддержку тех, кому было небезразлично его творчество, тех, кто так же без оглядки на власть шел в его мастерскую.

О биографии Лангмана известно немного. Его архив утерян – после развода с женой он не имел постоянного места жительства и кочевал из одной фотолаборатории в другую. В каталоге выставки Мастеров советского фотоискусства в 1935 году сохранилась биографическая справка: «Родился в 1895 году в Одессе. Учился в Одесском художественном училище, в Харьковском политехническом институте и консерватории (по классу скрипки). Играл в оркестрах и концертировал в агитбригадах. Был на бывш. Волго-Бугульминской ж.д. начальником военно-сварочных работ. Работал у архитектора А. Лангмана... – автора проектов стадиона „Динамо“ и дома СТО (Совет труда и обороны). Занимался также плакатной работой». В 1929 году состоялось знакомство Лангмана с Александром Родченко. Лангман вошел в актив творческой группы «Октябрь». В 1929–1930 гг. он работал фоторепортером в составе «бригады Игнатовича», снимавшей для «Вечерней Москвы». В своем творчестве Лангман был более радикален, чем его учителя. Фотограф объяснял использование конструктивистских приемов тем, что это – «протест против штампа, серятины в фотографии». Несмотря на резкую критику в прессе и распад «Октября», он продолжал сотрудничать с Всесоюзным обществом культурной связи с заграницей (ВОКС) – входил в жюри фотовыставок, работал по заданию издательства «Изогиз». В середине 1930-х Лангман снимал репортажи из Казахстана для журнала «СССР на стройке» и работал над фотоальбомом «10 лет Узбекистана». Фотожурналиста привлекали символы эпохи: люди и их свершения. В 1938 году был издан фотоочерк «На родине стахановского движения» авторства Лангмана, где подробно иллюстрирован трудовой энтузиазм Алексея Стаханова и начальника шахты имени Сталина Кости Петрова. Последнее место работы Лангмана – собкор ТАСС в Крыму. По доносу коллег он был обвинен в использовании фотолаборатории в коммерческих целях и вскоре умер при невыясненных обстоятельствах в 45 лет.

В 1933 году Ивана Шагина пригласили в главную молодежную газету страны – «Комсомольскую правду». Диапазон тем в творчестве фотографа был обширен: физкультурные парады, армейские репортажи, демонстрации. На каждом снимке – улыбки, энергия молодости, оптимизм. В 1935 году, всего через пять лет после начала профессиональной деятельности, Шагин был приглашен к участию в Выставке мастеров советского фотоискусства. Выставка провозгласила фоторепортаж как магистральное направление советского фотоискусства, и Шагин вошел в элиту советской фотожурналистики. Великую Отечественную войну Шагин снимал от первого до последнего дня. 22 июня 1941 года был сделан снимок на московском заводе «Серп и Молот»: рабочие слушают выступление Вячеслава Молотова по радио. В объектив теперь уже военного фотокорреспондента попали народное ополчение столицы, декабрьское наступление Красной армии под Москвой, тяжелые будни тружеников тыла, танковое сражение на Курской дуге, освобождение Киева, захват Берлина, встреча советских солдат с войсками союзников, Парад Победы в Москве. Одним из самых известных военных снимков Шагина стала фотография «Политрук продолжает бой». Несмотря на тяжелое ранение, боец продолжает находиться на передовой и призывать своих товарищей биться до последнего. После окончания войны Шагин продолжил работать в «Комсомольской правде». Осенью 1945 года, спустя полгода после Победы, газета поручила ему снимать турне московского «Динамо» в Великобританию, вызвавшее настоящий ажиотаж на островах. Шагин оказался единственным из советских фотокорреспондентов, находившихся тогда в Лондоне. Фотографии Шагина снова заполнили страницы всех советских газет. В конце 1940-х Шагин осваивает цветную фотографию и вскоре становится одним из ведущих авторов в этой области.